Первую книгу о древнем славянском язычестве я написал еще в 1991 году. Житомирское издательство «Олеся» собиралось выпустить ее тиражом 50 тысяч экземпляров, но вместо того чтобы забрать гонорар - я забрал из издательства 120 страниц рукописи, точнее, машинописи, так как текст был напечатан на пишущей машинке «Лыбидь», которую родители подарили мне к 14-летию. «Мне нужно доработать текст, он еще не готов к печати», - сообщил я удивленному редактору, но на самом деле я понимал, что текст вообще никуда не годен и мне будет через несколько лет стыдно за этот опус. Прошло 18 лет, появилось множество книг о язычестве, но, к моему глубокому сожалению, очень часто это опусы очень низкого качества, а я все еще работаю над каждым словом своей повести. Так уж сложилось, что учение «Великого Огня» передавалось моим ученикам устно, в долгих беседах и лекциях, во время обрядов, во время тренировок. Это было неплохо для начала, но сейчас информация распространяется в мире слишком уж быстро, если уж что и не доработано в этой книге, пусть читатель простит меня за это.
Князь Огин.
Глава первая
РАССВЕТ
Меня очень часто спрашивают, как я стал язычником. Я отвечаю, что всегда им был. С раннего детства я был увлечен древней историей Руси, вначале это были сказки и былины, затем романы, повести и фильмы. Даже играя солдатиками, я погружался в фантастический мир могучих благородных богатырей, бесстрашных викингов и мудрых прорицателей. Странный мальчик, ну какой нормальный ребенок в первом классе будет окунать перьевую ручку в чернильницу, чтобы переписывать «Слово о пълку…», а во втором классе изучать учебник грамматики старославянского языка? Моим любимым предметом в школе была история, но изучал я её самостоятельно, скупые фразы учебников не могли удовлетворить мое любопытство, я читал любую историческую литературу, которая попадала мне в руки, запоминая персонажи и даты, помнил все династические связи правителей Киевской Руси. Что-то в истории Руси было не так, я это чувствовал, но до времени не мог самостоятельно в этом разобраться.
От матери я унаследовал пренебрежительно-насмешливое отношение к христианству. Мой прадед, дид Мыкола, был убежденным антихристианином. В его доме не было ни одной иконы, хотя все-таки одна висела в хлеву – святой Александр Невский, мужик в красивых доспехах; его изображение прадеду нравилось, но не настолько, чтобы переместить икону из хлева в дом. Мать же его, моя прапрабабушка Варвара, была знахаркой и повитухой, к ней приезжали роженицы из всех окрестных сел. Будучи уже взрослыми, те, кто родился с ее помощью, приходили к ней на поклон и приносили скромные дары. Каким-то чудесным образом она всех узнавала, говорила, чей сын, или дочь. Прожила прапрабабушка Варвара 109 лет и до последних дней не утратила ясности ума и не только могла «сама себе доглядиты», но даже помогала присматривать за своими праправнуками. Она же и научила мою бабушку многим заговорам и секретам, но об этом я расскажу позже.
Родился и вырос я в Житомире. Отец мой родом из Любарского района Житомирской области, корни матери - из Попельнянского района, что находится почти на границе с Киевской областью. Тут, на границе Полесья, в земле летописных древлян, всегда жили мои предки. С 11 лет я жил почти на Замковой горе, в историческом центре города, совсем рядом речка Каменка впадает в реку Тетерев. Через 10 лет после переезда на новую квартиру я узнал, что дом, в котором я жил, стоит над древним капищем, может быть, последним из действовавших святилищ славянской земли, обряды там проводились до середины XVII века. Оно не было осквернено или разрушено иноверцами, и до нынешнего дня сохранилось в том виде, в котором было оставлено последними его служителями. Кто знает, может в этом одна из причин того, что я стал тем, кем я есть, жрецом Великого Сварога, воином Перуна.
Я очень хорошо помню тот день, когда провел первый осмысленный языческий обряд, что было достаточно странно, ведь я был убежденный атеист и вырос в семье атеистов. Это было 30 декабря 1984 года. Мои родители ушли к друзьям, предновогодняя вечеринка должна была продлиться до двух часов ночи, и я тоже по-своему решил отпраздновать. Я чувствовал, что это необходимо сделать именно в полночь. Парадно одевшись, я положил под новогоднюю ель недавно подаренный мне дедом трофейный нож с мраморной рукояткой (по закону он не мог считаться холодным оружием, так как лезвие было на пол сантиметра короче незаконной нормы), горсть драгоценных камней и зажег три свечи. Я обратился с мольбой к своим древним предкам, никого не называя по имени. Я попросил у них силы и здоровья для себя и для своих родных. В этот момент я испытал прилив духовной энергии, прилив силы, до того момента мне не ведомый. Я никому не стал говорить о том, что предновогоднее время проводил таким странным образом.
Через год я сам попросил родителей пойти куда-нибудь в гости и даже объяснил зачем – буду проводить магический обряд и мне нужно быть в одиночестве. Мои родители спокойно относились к моим чудачествам. Теперь к действу я готовился заранее, ждал его. Из-за события, которое произошло осенью того же года я уже мог точно назвать два имени своих пращуров – Перун и Один. Я знал, что когда-то они были живыми людьми, что они родные братья, их души не умерли, а их кровь течет в моих жилах. Сам обряд практически не изменился.
Моим любимым занятием в те времена было чтение, читал я много с раннего детства, отдавая предпочтение историческим романам. Еще будучи первоклассником, я стал постоянным посетителем детской областной библиотеки, которая находилась рядом с моей школой, но уже в 14 лет записался в областную «взрослую» библиотеку. Церковь тогда еще не имела права громкого голоса (как, впрочем, не должна иметь его и сейчас в тех государствах, которые декларируют свободу совести), но по случаю юбилея крещения Руси выходило множество научно-популярных статей, посвященных этому вопросу. Меня эта тема тоже интересовала, но я замечал фальшивые формулировки, видел явные логические несоответствия. Маркс называл принятие христианства прогрессивным шагом, так как оно укрепляло государство и феодальные отношения, неудивительно, что советская историческая наука была того же мнения. «Что за больная теория?!» - думал я, не соглашаясь с пророком коммунистической идеи. Что должны чувствовать свободные люди, живущие исконным укладом и следующие заветам отцов, когда им вдруг объявляют, что они стали рабами чужого непонятного бога, что им под страхом смерти запрещено чтить обычаи пращуров, да и сами они уже являются имуществом какого-то выродка крестоносца? Правда, находились и авторы, которые осмеливались мягко противоречить марксизму. Издательство «Молодая гвардия» выпустило в серии «История отечества» великолепный двухтомник «Откуда есть пошла Русская земля», в котором был опубликован роман В. Иванова «Русь изначальная», а так же несколько научных статей, посвященных этногенезу славян. В одной из них автор писал, что, мол, да, конечно, государство – это всегда аппарат угнетения народа, и если оно уже есть, то его нужно бы укреплять, однако кроме государства есть и другая форма организации общества – самоуправление. Именно таким и было общество славянских племен, но нашим предкам навязали христианство и феодализм, точно так же, как через тысячу лет вновь навязали христианство (хорошо хоть не насильно), и дикий капитализм.
Много аналогий прослеживается в нашей недавней истории и событиями тысячелетней давности. И в том, и в другом случае общее (общинное) имущество попадает в руки алчных аморальных бандитов, потом они строят церкви, в которых попы воспевают их мнимую благочестивость. Затем удельные царьки ссорятся между собой и сеют вражду меж славянскими народами, но я опять забегаю вперед.
В 1986 году Советский Союз еще казался нерушимым, относительная свобода слова давала надежду на перемены к лучшему, но какое-то тревожное чувство подсказывало, что не все будет так хорошо, как хотелось бы. Мое внутреннее мировоззрение было уже почти сформировано, но я еще не решался говорить о симпатии к древнему язычеству даже с самыми близкими друзьями. Необычные, я бы даже сказал, ненормальные, или как сейчас принято говорить, аномальные, явления заставили меня задуматься о том, что окружающий мир намного сложнее той схемы, которая укладывалась в учебнике физики. Я был и всегда буду убежденным материалистом, даже если я верю в то, что душа человека может остаться живой после смерти. Сама душа материальна, нужно только выяснить природу духовной энергии.
Весной 1986 года случилось чрезвычайное происшествие на Чернобыльской атомной станции. Я хорошо запомнил ту ночь, мне не спалось. Вертолеты прорезали ночное небо прожекторами, колонна бронетехники проехала по мосту с юга, земля словно дрожала от напряжения и тревоги. «Уж не началась ли война?» - испугался я. На следующий день мой отец, подполковник милиции, занимавший достаточно высокую должность в Управлении внутренних дел Житомирской области, сообщил о том, что произошла страшная авария, он каким-то чудом успел пробить для меня и моей матушки горящую путевку в Закарпатье. В живописной долине, в которой располагался санаторий, компании у меня, понятное дело, не было. Я много времени проводил в прогулках и размышлениях, языческое мироощущение прорывалось из глубин подсознания. К этому же времени относятся и первые несмелые попытки написания собственных прозаических произведений. Первым их читателем стала моя мама, которая удивленно отметила, что написано очень хорошо. Через несколько месяцев я даже решился отправить в редакцию журнала «Техника молодежи» свой фантастический рассказ «Таймер». К моему глубочайшему удивлению, через некоторое время я получил ответ с настоящей рецензией, мне сообщили, что написано неплохо, но следует более подробно описать концовку, так как не совсем понятно, чем собственно рассказ заканчивается. Это письмо меня очень вдохновило (я даже не смел надеяться на то, что кто-нибудь вообще обратит внимания на мою писанину), но ничего переделывать я не стал, ведь мне уже исполнилось 15 лет, а рассказ был написан, когда я еще был четырнадцатилетним ребенком.
В январе 1987 года мы с матушкой отправились в крымский санаторий, расположенный прямо под так называемой Генуэзской крепостью, это недалеко от городка Судак. Вместе с нами поступил еще один отдыхающий, Роман, молодой парень, работавший в московской милиции. Он был фанатом боевых искусств, тренировался каждый день, а я тренировался с ним за компанию. Роман специализировался на китайской школе «Пьяный кулак». Мои самостоятельные попытки заниматься чем-то подобным ограничивались фехтованием, но тут уж у меня появился настоящий учитель, который хвалил меня за усердие и отмечал, что у меня есть способности. Через 24 дня мы расстались, научиться многому за это время невозможно, но базовый курс я освоил, к тому же, смог понять основные принципы укрепления духа и тела. На прощание мой первый учитель пожелал мне успехов, велел продолжать заниматься самостоятельно и сказал, что я могу стать настоящим мастером, если постараюсь, конечно. Я остался в санатории еще на 24 дня. Сознаюсь, в школе я сказал о том, что еду в детский санаторий (где положено учиться по школьной программе), мне даже выдали на руки мой табель, а в Судаке я наоборот сообщил о том, что я несколько старше, впрочем, и выглядел старше, мне ведь приходилось бриться с начала учебного года. После отъезда Романа я продолжал тренировки, безлюдное побережье зимнего Крыма настраивало мои мысли на философский лад, но один случай я хотел бы отметить отдельно. Когда я однажды прогуливался под крепостными стенами древнего Сурожа, рассматривая кремулы его сторожевых башен, в сознании промелькнула неожиданная, словно чужая, мысль: «Ничто созданное человеком не вечно, вечен только сам человек». Я остановился словно громом пораженный. Зрение подсказывало обратное – вот они тысячелетние каменные стены, а где люди, что их возвели, и те, что жили за ними, защищали от врагов? Их нет, но не все так просто. Стены со временем могут рассыпаться в прах, но если у человека есть потомки, дети, внуки, правнуки, они построят новые города, пока только есть потомки… Хуже, если их нет. Домой из Крыма я возвращался с багажом новых знаний и мыслей, правда, отдавая классному руководителю незаполненный за четверть табель, я соврал, что его просто забыли заполнить, но я ведь типа прилежно учился. Я действительно перечитал на каникулах все учебники и восполнил пробел в знаниях, родители же мои полагали, что оздоровиться при случае важнее, чем штаны в школе просиживать, я ведь был уверенным хорошистом, а отличником все равно бы не стал.
Лучшим моим другом в то время стал Глеб Лиференко. Жил он в доме, который находился прямо рядом с нашей школой № 12, в то время считавшейся лучшей в городе. Именно ему первому я и рассказал о своем мировоззрении, он же стал свидетелем многих странных необъяснимых происшествий. «Я конечно материалист, но факты упрямая вещь…» - сказал однажды Глеб, когда мы, сидя у него дома, размышляли о наших недавних приключениях. Философские беседы и логические головоломки были основным элементом нашего времяпрепровождения, но теперь я еще подбивал Глеба заниматься воинским искусством. Виталик (наш общий лучший друг) отказался от тренировок, я уже не помню по какой причине. Глеб был классическим примерным мальчиком, а времена были неспокойные. По всему Советскому Союзу подростки умом тронулись, улица шла войной на улицу, район на район, нужно было уметь постоять за себя. Дворовые группировки и разборки были мне глубоко противны, но и мне приходилось в старших классах драться на улице. Иногда драки были действительно кровопролитными, но я всегда заступался за друзей.
Тренировались мы чаще всего за пешеходным мостом, в тех местах, где позднее проходили тренировки моей школы. Мы яростно сражались шершавыми дубинами, молотили друг друга руками и ногами, я придумывал разные любопытные упражнения. Благодаря мне Глеб учился драться, а я приобретал мастерство. Именно во время одной из таких тренировок мы познакомились с Вадимом Коряко, который стал в последствии, как иногда мы шутим, вторым патриархом «Великого Огня». Глеба, соответственно, следует назвать третьим патриархом, так как именно мы втроем и заложили основу идеологии духовного движения, о котором мы в те времена еще и не мечтали.
Глава вторая
ВЕЧЕН ТОЛЬКО САМ ЧЕЛОВЕК
Я не буду утомлять читателя всей историей умозаключений, да я и сам уже не все помню. Следует отметить, что очень важным элементом становления мировоззрения были уроки бытовой магии и житейской мудрости, которые преподала мне моя бабушка. Еще ребенком был, когда она, шутя, сказала, что скоро я женюсь. «Вообще не буду жениться!» - сообщил я ей, но она ответила уже серьезным тоном: «Тебя родили, и ты должен родить». Должен! Позднее я долго думал над этой фразой. Что же это за долг такой?
Все мы иногда думаем о вечности, о жизни и смерти, и что будет потом, когда плоть уже не сможет быть связана с душой. Что же будет за той чертой, или вообще ничего не будет, лишь холод, мрак и пустота. Умирать не хочется, кто-то дурманит себя сказками про рай и ад, другие пытаются уверовать в рейнкарнацию, жить ведь хочется даже после смерти. Древние египтяне надеялись на жизнь души, бальзамируя тела умерших, наши же пращуры предавали тела огню.
О терминологии лучше договориться сразу, чтобы избежать возможных разночтений. Душа – это информационно-энергетическое поле, которое наряду с живым органическим телом (мозгом, кровью, мышцами и костями) составляет нашу сущность. Существование души не признано современной наукой, но и полностью отрицать ее существование тоже очень сложно. Всем известны воспоминания фронтовых санитаров, да и не только фронтовых, догадывавшихся о смерти пациента в тот миг, когда носилки словно становятся тяжелее на несколько килограммов, но на самом деле в момент смерти тело человека теряет в весе несколько грамм. Официальная наука объяснить этот феномен пока не может. Есть и множество других примеров, но наука еще не обладает соответствующей аппаратурой, не изобретено мерило души, однако все древние народы, находившиеся в разных частях земли, признавали существование человеческого духа. Методы познания древних вероятно отличались от современных, но знания о душе не изменились со времен неолита. Душу невозможно пощупать, сложно увидеть, достаточно признать ее материальное существование. Мы ведь не сомневаемся в материальности электромагнитных полей.
Существование загробного мира отвергается без обсуждений, но каким образом душа человека может остаться живой после смерти тела? Наши предки верили в это, долго думал над этим вопросом и я. Подтверждение своим умозаключениям я получил позднее.
Душа не может существовать без привязки к живому человеческому телу. После смерти тело человека разлагается, превращаясь в куски неживой материи, точно так же может умереть и душа, если не будет привязки к живому организму. Душа жива до тех пор, пока живы потомки - дети, внуки и правнуки, именно они понесут в бессмертие нашу душу. Мы в долгу перед своими предками, они сделали все возможное для того, чтобы мы родились и у нас в свою очередь родились дети. Мы так же в долгу перед своими потомками, им продолжать наш род. Навьи, рожденные на века, бесконечная цепь поколений, они всегда рядом с нами. Их мудрость скрыта в теле и разуме нашем. Боги мёртвых народов мертвы.
У древних скандинавов была традиция называть первенца именем деда, если его уже нет в мире живых. Если же ребенок родился после гибели отца, то его нарекали тем же именем, считалось, что душа погибшего возрождается в сыне. Схожая традиция, возможно, была и у славян, обычай называть мальчика в честь деда сохранился до наших дней.
Возможно, я ошибаюсь, я не настаиваю на истине в последней инстанции, но я уверен, души наших великих пращуров не погибли. Их кровь течет в наших жилах, их разум иногда вторгается в наше сознание для того чтобы предостеречь, или помочь советом, но мы сами не всегда можем это понять и почувствовать. При жизни мы должны укрепить свой дух и свой разум, если действительно хотим быть бессмертными.
На протяжении всей человеческой истории люди слагают мифы. В древности это были мифы о богах и героях, подобных богам. Сейчас мы создаем мифы о древних героях, наших пращурах, собирая воедино обрывки легенд. Наши правнуки прославят и нас, если мы будем того достойны.
Глава третья
СИЛА ДРЕВНЕЙ ГРОЗЫ
После окончания школы я попытался поступить в Киевский Государственный Университет имени Шевченка на один из самых престижных факультетов – юридический. Только несколько лет спустя я понял, что на последнем экзамене (История СССР) меня практически не могли завалить. Пять баллов ставить было нельзя, я сразу же занял бы место, которое уже кому-то было обещано. На бесконечное количество дополнительных вопросов я всегда имел правильный ответ, только на одном оступился, не смог вспомнить, куда отступили остатки крестьянской армии Ивана Болотникова после его казни. «Вот видите!» - обрадовался толстый преподаватель, - «Не можем мы вам поставить пятерку!» Итого - три четверки, для хороших блатников этого могло бы хватить, но я не прошел по баллам и стал готовиться к армии.
Много времени мы с Глебом проводили перед компьютерами в Житомирском Пединституте, где самообучались программированию. В последний год учебы в школе Глеб занял второе место во всесоюзной олимпиаде молодых программистов, но после школы он тоже не поступил с первого раза (ездил поступать в Москву). Я уже тогда знал, что хороший программист из меня не получится, а посредственным я быть не хотел, думал пойти по стопам отца и деда, которые работали в милиции. Допотопные компьютеры « Yamaha » были снабжены убийственными для зрения мониторами, но о том, насколько они были вредны я узнал после обследования проведенного по направлению военкомата. Минус восемь на левом глазу, минус три на правом, годен к нестроевой службе в военное время. Дорога в армию была закрыта, к моему огромному удивлению. Нельзя сказать, что я очень расстроился, такая ситуация меня устраивала, но требовала корректировки планов. Вадим, с которым мы очень сдружились, предложил попробовать поступить на факультет журналистики Киевского университета, где сам заочно учился на первом курсе. Эта мысль мне понравилась, но пока еще мы с Глебом просто гуляли, тренировались и размышляли о древней философии. До новых вступительных экзаменов было еще больше полугода, а на работу я должен был пойти только в январе.
Мы уже давно заметили, что существуют места силы, как я называл их еще в ранней юности. Находясь в таком месте, ты чувствуешь прилив силы и бодрости, само собой улучшается настроение, сам мир словно расцветает независимо от времени года или времени суток. Бывают и противоположности, иногда забредешь куда-то, и словно природа увядает, тебя сковывает необъяснимая тревога и страх, а так же желание поскорее уйти, убежать отсюда, находиться в любой точке, но не тут. Я даже составил карту аномальных зон нашего города, но теперь мы расширяли свои познания, ходили в долгие походы, исследуя ближние земли. Благодаря знакомству с Вадимом в боевом искусстве мы с Глебом тоже достигли больших успехов, так как у него был долгий опыт и отличная техника, к тому же он указал нам на явные ошибки. В то же время некоторые элементы восточных стилей казались мне излишними и уж точно не подходили для славянского телосложения, а хитросплетения восточной философии мало кого могли увлечь, но боевое искусство, лишенное философии сразу превращается в разновидность уличной драки. Вчетвером (у Вадима был свой ученик) мы решили создать свой собственный славянский стиль, отбросив излишнюю вычурность и ритуальность азиатских стилей. Ни о каких почестях мы не думали, мы это делали сами для себя и собственного удовольствия.
Помню, как поразил меня первый поединок с Вадимом, его необычайная скорость и слаженность движений. Он наносил несколько ударов в секунду, я едва успевал отбивать их, но уже через пару месяцев наши силы сравнялись. Мы были молоды и иногда наивны, юношеский максимализм тоже отчасти придавал сил. Так уж сложилось, что лидером нашей компании стал именно я, хоть Вадим был на пару лет старше и опытнее меня.
С января 1990 года я стал работать в УВД Житомирского облисполкома, заведовал складом спецсредств отдела связи и экспертно-криминалистического отдела. Когда меня принимали на работу, мне показали две части склада. В одной половине все было учтено и записано в целых три тома приходно-расходных книг, а в помещении поменьше все уже давно было списано и лежало про запас (туда я ни в коем случае не должен был пускать никого в случае неожиданной проверки). «Сильно не воруй!» - со смехом попросил меня начальник отдела связи, мой непосредственный командир. «Не буду!» - честно ответил я и действительно за время работы ничего не приватизировал. Тот факт, что мне нужно было по совместительству быть грузчиком, меня совсем не смущал, а вот подсасывать чистый спирт из бидона мне совсем не нравилось, но другим я это занятие не доверял. На меня не обижались, ведь к концу месяца я приносил ребятам в мастерскую почти пол литра спирта, который почему-то оказывался лишним. Что-то у них все же было недодумано в данной работе, у меня ведь не было допуска к государственной тайне, ничего такого я не подписывал, но получал, хранил и выдавал секретную спецтехнику. Однажды я очень испугался, когда под стол упали накладные на секретные «Фильтры ТЛ», с помощью которых, как я понимаю, телефоны прослушиваются, а я уж думал, что их потерял. У Вадима Коряко тоже были успехи в карьере. Из внештатного корреспондента областной газеты «Комсомольська з ірка» он превратился в штатного репортера и тоже обзавелся собственным кабинетом и служебным телефоном, а так же псевдонимом, теперь свои статьи он чаще подписывал Вадим Зиновьев. Глеб пока еще гулял и готовился к поступлению в Софийский технический университет, его мама была болгаркой родом из Кърджали.
На работе меня почти сразу прозвали каратистом. Я не скрывал своей любви к боевым искусствам, а когда однажды нужно было сломать старый дощатый забор, я попросил парней с ломом отойти в сторону и с огромным удовольствием превратил его в груду щепок. Мои руки и ноги оказались крепче и быстрее известного приема с ломом, но бойцом меня признали только после того как я по просьбам трудового коллектива поборол Жору. Признанный всем УВД силач из ЭКО был почти вдвое тяжелее меня, основой его техники являлось боевое самбо. Случайно узнав от соседей об этом факте, даже моя матушка поверила, что я на что-то способен.
Мы продолжали тренировки, но все больше задумывались о силе духа, о внутренней энергии. Я чувствовал, что нам катастрофически не хватает знаний, а доступная литература не давала ответов на множество вопросов. В поисках сакральных истин, я обратился за помощью к своим же родственникам. Еще в детстве мой дед учил меня драться и не бояться драки, но никакой определенной системы не было, хотя как скромно признавался дедушка Илюша, отец моей мамы, в родном селе побороть его мог только старший брат. Определенные боевые навыки вырабатывались в народных играх. В детстве мы с моим двоюродным братом постоянно играли в цурки, нас этой игре научил дед, а во дворе мы играли в пекаря, сейчас я плохо помню смысл и правила той игры, но точно помню, что между ними было много общего.
Бабушка много рассказала о заговорах и защите от дурного глаза, и о том, как самому нанести духовный удар по злым людям, как нужно «отчитывать», если на кого-то «пороблено». Еще она поведала мне о том, что в старину были какие-то черные книги, в которых были записаны тайные знания. Сама она такую книгу не читала, но в молодости лично знала человека, у которого такая книга была. Читать такие книги кому попало нельзя, человек может заболеть и даже умереть, к тому же «в хат і може все перевернутись». Мне почему-то сразу захотелось прочитать такую книгу, о чем я и сообщил своим друзьям. «Это будет очень сложно…» - сказал Глеб, но мы решили начать поиски, не особенно надеясь на успех.
Изучение истории религий и эпических преданий стало для меня новым увлечением. Теперь я много знал о древних германцах и кёльтах, индуизме и буддизме, но самое интересное оставалось почти неизведанным. В областной библиотеке я отыскал замечательные книги: Знойко « Міфи Київської Русі та події стародавні», Іванченко «Дивосвіт прадавніх слов'ян», последнюю книгу вообще можно было назвать славянским языческим гимном, но и эти работы ставили вопросов больше, чем давали ответов. Скудность первоисточников о славянском язычестве всегда была большой проблемой.
В мае Глеб с родителями уехал в Болгарию, они собирались перебраться туда насовсем. Союз уже трещал по швам, все больше товаров становились дефицитными, народ все громче ругал правящую коммунистическую партию, появились первые политические неформалы, а на телеэкранах засветились диссиденты. Политинформации все еще существовали, но газету «Правда» уже никто не зачитывал, вместо этого взрослые дяди милиционеры и я вместе с ними смотрели мультики по видику.
Склад мой находился в подвале прямо над столовой, очень выгодный стратегический пункт, я всегда обедал одним из первых, и у меня еще оставалось минут сорок, чтобы погулять по парку, или посидеть у фонтана напротив своей бывшей школы. Однажды я нагло пообедал совсем уж рано, было больше часа свободного времени. В тот день по улицам ходили нарядные парни и девушки с колокольчиками, у них был последний звонок. Год назад и я был таким, но теперь я просто надулся от гордости за свою взрослость. Зарплата у меня может и небольшая, но честно заработана, а в будущем меня ждет… Просто дух захватывало от перспектив и фантазий! Я спустился в парк, перешел через пешеходный мост и подошел к дубу Трояну. Так мы его назвали из-за того, что из одного корня росли сразу три ствола. Я встал меж стволов и посмотрел на небо. Ослепительно белые облака были похожи на волшебные замки. Фантазия рисовала фантастические картины. Мне захотелось создать школу, где будут обучать славянскому боевому искусству и тайным приемам магии, учителя будут мудрыми и строгими, а ученики этой школы будут превыше всего ценить правду и честь, всегда становиться на защиту добра. Помечтал вот так пол часика и пошел на работу.
Через пару дней в Молдавии произошло крупное землетресение, докатилось оно и до Житомира, у нас, правда, было всего 4 балла. Но узнал я об этом позже, а в тот момент я сидел в своем подвале и записывал что-то в учетных книгах. Неожиданно пол задрожал у меня под ногами, потом затряслись и зазвенели стеллажи с инструментами, и я услышал необычный звук, который ни до того, ни после слышать мне не приходилось. Низкий гул похожий на стон исходил из самых глубин земли. Я понял что происходит, но убегать не стал, дождался окончания действа. Кто не был в подземелье, тому никогда не узнать, как стонет земля.
Еще через несколько дней мне позвонил Вадим и сказал, что нужно срочно встретиться. Он жил всего в ста метрах от моей работы, поэтому я даже не поставил руководство в известность о том, что меня не будет некоторое время. Полуденное солнце было горячим, но грозовые тучи уже висели над горизонтом, неимоверно парило. Находка Вадима потрясла меня, впрочем, она перевернула всю мою жизнь. Я вернулся на работу и погрузился в изучение бесценного дара. Через час началась яростная гроза. Одна из первых молний попала в телескопическую антенну главной радиостанции УВД (установленную в том здании, в котором был мой склад), отчего сам аппарат взорвался. Просто удивительно, что никто не пострадал. Почему не сработало заземление, никто так и не понял.
Глава четвертая
ТРИ БРАТА
И пришел Род из земель, где Даждьбог просыпается. И было три сына у него - Перун, Один и Водан. И пришел Род и сыны его, и сели по реке, что ныне Истр (Дунай) зовется. И ушел Род небесной твердью на путь повеления Разумом , а сынам своим власть оставил великую - Перун востоком стал править, Водан - западом, а Один - полночью. И от Перуна род свой ведем мы. Силу он нам дарует вечную, Разум духа и тела воздает. Воздай, о Перун, рукам молнию, ногам гром! Воздай силу Разуму нашему! Пусть уйдет страх, да явится слава! О Перун, дай Разум. Будет Разум - будет и сила.
«Все боги были когда-то живыми людьми», - сказал однажды Глеб. Я отчасти согласен с этим утверждением. Легенда о Свароге (который якобы был царем египтян), случайно попавшая в «Повесть времянных лет», явно указывает на то, что он был культурным героем своего времени, исторической личностью. Давно подмечено сходство этой легенды с преданием, рассказанным Геродоту скифами о своих северных соседях. Очевиден тот факт, что у наших предков не было бога в понятии «теос», чего не как не могут понять многие наши современники. Средиземноморская античная мифология, в том числе библейская, очень крепко засела в глубинах подсознания нынешних славян. Когда я читаю книгу, в которой написано: «Зевса славяне называли Перуном, а скандинавы - Тором», я даже не знаю, смеяться мне или плакать. Не каждому легко осознать, что боги древних славян это совсем не то, что они привыкли понимать под словом «бог». Богов в общепринятом в наше время смысле у славян вообще никогда не было. Даждьбог (животворящая сила неба) и Стрибог (сила ветра) – это не нечто одушевленное, это стихии, которыми даже способны управлять люди сильные духом. При этом следует отличать богов (божей) от навьев, живых душой пращуров. Конечно, намного легче придумать себе богов по образу и подобию древнегреческого Олимпа, бить им поклоны, чем попытаться понять мироощущение предков, а они были не глупее нас. Многие знания древних нам и сейчас недоступны....
|
